Сайт учителя русского языка и литературы Куркиной Таисии.

Тема урока:  Изображение народной войны в повести В.П. Некрасова «В окопах Сталинграда»

ХОД УРОКА (часть 2)

4.      Работа с текстом повести В.П. Некрасова. Беседа-анализ.

1)      Что стало предметом художественного осмысления в книге Некрасова? Какая сторона войны является главной в ее осмыслении?

Предметом художественного исследования стала жизнь человека на войне в течение часов, дней, месяцев, лет. На войну приезжали жить, и те, кому посчастливилось, жили 4 года. Вот об этом и рассказывает В.П. Некрасов в своей книге.

Итак, в центре повести –БЫТ ВОЙНЫ КАК УКЛАД ЖИЗНИ.

2)      Какие же стороны этого уклада показывает Некрасов?

Во-первых, в продолжение толстовской традиции война изображается как ТЯЖЕЛЫЙ ТРУД бойца, воина, солдата.

Откроем 2 часть, главу 29. Наш герой, Юрий Керженцев, встречает одного из солдат по фамилии Седых, с которым раньше воевал, и расспрашивает его о прошедших 4-х месяцах, что они не виделись.   

" - Расскажи-ка  лучше...  Как-никак -  четыре месяца,

кусочек порядочный.

     - Да что рассказывать,  товарищ лейтенант. Одно и то  же...- И все-таки

рассказывает  обычную,  всем  нам давно  знакомую, но  всегда  с  одинаковым

интересом  выслушиваемую  историю солдатскую... Тогда-то минировали, и почти

всех накрыло, а тогда-то сутки в овраге  пролежал, снайпер ходу  не давал, в

трех  местах  пилотку  прострелил,  а потом  в окружении сидел две  недели в

литейном  цехе,  и немцы бомбили, и есть было нечего и,  главное, пить, и он

четыре  раза  на  Волгу за  водой ходил, а  потом... потом опять минировали,

разминировали. Бруно ставили...

     - В общем, сами знаете...- и улыбается своей ясной, славной улыбкой".

Вот об этом труде солдат и рассказывает Седых.

               Во-вторых, в повести звучит мысль о том, что война – это разрушение норм естественной человеческой жизни.

               Откроем 1 часть, главу 7, в которой Керженцев вспоминает довоенную фотографию своего друга – Игоря Ширяева.

«Что общего  сейчас с  тем  изящным молодым человеком на  карточке, которую  он мне  как-то  показывал? Шелковая рубашечка, полосатый  галстук с громадным узлом, брючки-чарли... Дипломант художественного  института. Сидит

на краю стола в небрежной позе, с палитрой в руках и  с папиросой в зубах...

         Всего этого нет... И полка  нет,  и взвода, и  Ширяева,  и Максимова. А есть  только  натертая  пятка,  насквозь  пропотевшая  гимнастерка  в  белых разводах, "ТТ" на боку и  немцы в  самой глубине  России,  прущие лавиной на

Дон, и вереницы машин, и тяжело, как жернов, ворочающиеся мысли».

         В-третьих, война в изображении Некрасова – это разрушение границ между жизнью и смертью.

       Откроем часть 1, главу 16.

«Я помню одного  убитого бойца. Он  лежал  на спине,  раскинув руки, и к

губе  его прилип  окурок.  Маленький,  еще  дымившийся  окурок.  И  это было

страшней  всего,  что  я видел  до  и после  на войне.  Страшнее разрушенных

городов, распоротых животов, оторванных рук  и ног. Раскинутые руки и окурок

на губе. Минуту назад была еще жизнь, мысли, желания. Сейчас – смерть».

Вот с этим образом связывает В.П. Некрасов свое представление о войне, когда лишь секунда отделяет человека от смерти.

        Откроем часть1, главу 4.

"Бойцы выходят на дорогу.  На ходу заматывают обмотки. В руках котелки с

молоком.  У  ворот  стояли  женщины  - молчаливые, с вытянутыми  вдоль  тела

тяжелыми,  грубыми руками. У  каждого  дома стоят, смотрят, как мы  проходим

мимо. И дети смотрят. Никто не бежит за нами. Все стоят и смотрят".

        Часть 1, глава 10. Оказавшись в Сталинграде, Керженцев попадает в обстановку мирной жизни, о которой мечтал на войне. Он в доме девушки. Какое же чувство испытывает герой?

«Сколько раз на фронте я мечтал о  таких минутах: вокруг тебя  ничего не

стреляет, не  рвется,  и сидишь ты  на диване  и слушаешь музыку,  и рядом с

тобой хорошенькая  девушка. И вот я сижу сейчас на диване и слушаю музыку...

И  почему-то  мне неприятно.  Почему?  Не  знаю. Я знаю  только, что  с того

момента, как мы ушли из Оскола,- нет, позже, после сараев,- у меня все время

на душе какой-то противный осадок. Ведь я не дезертир, не трус,  не ханжа, а

вот ощущение у меня такое, как будто я и то, и другое, и третье».